Милослав Богомил
В В О Д
Верховный жрец Всех Славян
Владимир Богомил Вторый Голяк о «Схорон еж Словен»
и Клади Рода Голяковых
Слава Славянам!
Вся Власть Славянам!
Полная Власть!
Владимир Богомил II Голяк
Многим известно слово «голядь». Всяко слово Родной Речи образовано свершившейся явью. Вот и за такой частью Родной Речи как «имя существительное» стоит оСуществлённый Предок Рода Славянского. Голядь есть Славяне защищавшие Голяки (Священны камни-требники).
Да во свой срок Голядь есть Народное Движение Сопротивления от Двины до Вятки. Возглавляет его из узницы Дядя Владимира (крестителя), брат Святослава Храброго, жрец Всея Руси, отец БогоСлава Богомила Соловья (жреца Славенской Руси) Волхв СудиСлав. Так Ветвь Рёриков-Ругов по СудиСлаву дралась со прожидовской веткой Владимира-ЯроСлава-ИзяСлава и далее, вплоть до Дмитрия Долгорукого. Дмитрий Долгорукий в своё время сверг Голяк ПереСлавля (град Перуна Славящего). После попыток расколоть Голяк Переславля огнём да водой он стал известен как Синь Камень. Но Голяки Остались, тем да Голяковы Живы да Здоровы.
Мой Род Голяковых зван по Сыну БогоСлава Богомила Соловья.
Деятельность Голяка (Свят-Камня) да его последователей во Северо-Западе Руси – Голяди, известно также во четырёх летописях, где внук Предателя Владимира – ИзяСлав сумел вытеснить Войска Народного Сопротивления (Голядь) за Олонец. Сын Голяка Богомила – МилоСлав Богомил – погиб во 1073-1074 годах. Война шла от 1012 года, когда БогоСлав Богомил Голяк (Соловей), защищал во Славенске (после сожжения его караимскими наёмными полководцами Илиёй, да Добрыней Никитычем назван НовГород) последний Оплот Незалежности Славян – Святилище Всебога Перуна Славы во языце (полуострове) Перынь. Считайте Славяне сколько кипела Великая Народная Война.
После неудавшегося Восстания Славян, возглавляемого Милославом Богомилом (Былина «Милослав Богомил» издавалась в «Этнографический ежегодник «Умна Морава» за 1962г. (три речи), «Пражско богослово» 1976г. (одна речь), «Речь Краёва» 1980г. (одна речь), скоро у Нас) Славянским Жречеством было принято решения о СОХРАНЕНИИ Родного Славянам Обычая. Для чего и был образован сыновьями Милослава Богомила – Водь Голяком да Огонь Голяком – подпольный жреческий полк Схорон еж Славен.
Род Голяков несёт Славянскую Кладь. Только Былин – более трёхсот.
Богомилы также Обереги да Носители Единого Славянского Устава – Вышеня.
В «Схорон еж Словен» честь имели опорничать, Обрядом да бытом следующие Славяне: Бажов, Нечволодов, Глинка, Ермолов, Голицин, Румянцев, Пирогов, Павлов. Во прямых присягах: Болотников, БоРодин, Шкуро, Говоров, Варенников и многие другие Русичи. Сейчас токмо Больше.
Древность Клади подтверждена такими учёными как:
Президентом Академического Совета МГУ
Владимиром Орьевичем Коваленко,
В. Юрковцом,
Этнографической экспедицией Русского Музея.
Но главное что Кладь Утверждена Родом Голяков.
Второй Богомил до Последнего,
ибо Первый Богомил – есть жрецам сам Народ.
От сего жрецы, да Справляются ибо НаРод жрецами да Правит.
ВладиМир Юрьевич Голяков
Владимир Богомил II Голяк
МилоСлав БогоМил
Родовой Трактат
Раны Рун
ТРИЗНА
РОД
Род — словен есть мощный корень, корни наши — Предков Сеть.
Родина — супруга Рода есть Земля, как Жизнь и Смерть.
Род и Родина не боги, это Оберег для всех,
Ворога смешны потуги, Родина хранитель — Стерх!
Стерх — хранитель древних песен в нас поёт, пока живём,
И с последним вздохом нашим вздох к богам смахнет крылом.
Родина есть отраженье люда, Род же связь, что держит люд.
Родина есть Матерь счастья. Род — словене Меч куют.
Родина над нашим Лесом — Мир цветёт в Лесу Людском.
Враг ворвался к нам с железом — Род, вставай, Мечу поклон…
Так всё было, так и будет, с нами Родина и Род.
В порушенью Чернобогу гордый наш рожден народ.
Всё еж Словен! О, слава, Рось! Муж, подымающий с колен,
Всё остальное Ты отбрось… Всё остальное — на потом!
Пока разрушен Предка Лом, всё остальное кувырком
От этого идет… Так строй Схорон!
РОДИНА
Родина — супруга Рода, то земная половина,
Родина есть дух Приплода — птицы, зверя, дочи, сына.
Родина дыханьем знойным кличет мед наполнить чаши,
Родина — хранитель лёна, покровитель Ляли нашей.
Много жита, много меда, много девушек достойных,
Значит, Тризна для народа, также Тризна для Покойных.
Родина есть Оберег для женщин, им защита — Роженица,
Чтобы кровь, а не водица, по тельцам бродила детским.
Муж в жене рождает Сполох, Сполох дарит семя Рода,
Родина есть Мать Народа, в чревах сохраняет Сполох.
Родину не погубите, Волки, крепко ею дорожите
Вы послужите Уроду с Родиной порвавши нити.
Эти нити — пуповины, лишь прочны Великой Службой,
Нам даны от Предка боги, чтобы Службу править дружно!
Боги-духи, люди-боги, мы есть дети Ярг Сварога
Мужа мудрого Природы и над всем Единобога.
Пепел Родина приемлет, Весь на небо отправляя.
Родина, тебе почтенье, нам не знать другого рая
Былина
Милослав Богомил
Глава первая
Реки упругая волна у весел снисхожденья просит,
Но слажен мощных рук изгиб, сложились в ритм мужей сочленья.
С утра до ночи, с ночи до утра моя рука руля не бросит,
Вода под стругом уж кипит, волне не знать от нас прощенья.
Дружина – множество гребцов, то внуки вещего Сварога,
То внуки воев-топоров, словен познавших Рода-бога.
Ярило – Солнце пусть их жжет, аль холодом пронзает Велес,
Дружине нужен правды мёд, пусть каждый свой отыщет вереск.
Я их собрал…Наш крепкий струг, как щука, чешуёй играя,
На Север ускоряет ход, бортами звёзды отражая.
Всё выше, круче берега, уж не пологи камня горы,
И тына сосен остриёв у неба прочные опоры.
Река уж не течёт, как гад, в нору мышиную впиваясь,
Несется сжатая в кулак, клыками-брызгами кусаясь.
О, бог Перун не обессудь, ребята наши испужались,
Так смерти много навидались, что я подумал – Колотун.
Но вот быстрина обмерла, и брег уж не помеха Солнцу,
И превратившийся в орла, наш струг, опершись на крыла,
Парит неспешно, Север — к носу. А Солнце источает мёд,
Лучами-пчелами играя, — просторны бреги Север-края,
Земля красива, словно хладный лёд.
Пусть греют мехом внутрь плащи плечей широкие откосы,
Мужи глазами ищут сосны, но пусто вкруг ищи–свищи.
Хоть Солнце ярко, но не жжет, хоть над землёй, но мало толка,
А потому весло не ждет, прибавь-ка ход игрива лодка.
Вот мы на весла налегли, аж втрое прежней мочи,
И дни над нами поплыли, как облака сменяя ночи.
Всё холоднее, всяк дрожит, уж сила прибавляет пота
Но пот холодный не крепит, для Севера смешна работа.
Здесь всё мертво, застыли ели, ну, а берёзки – как кусты…
Река всё шире, мели всё длиннее. Уж близко устье – чуем мы.
Глава вторая
Тут встал мой челн, не скрипнет медь ключицы, не нужен боле я рулю,
И вдоль бортов морские белы птицы удачу кличут. Я об том ж молю.
Дружина в воду опустилась, на «ох» единый поднят челн,
Как бог на златой колеснице, бережно на берег внесен.
Воткнули весла округ струга, из шкур воловьих есть шатер,
Огонь, гори! Тепло — подруга, ешь жертву, что несет топор.
Ярило вечер запускает, мужи собрались ко шатру,
Их воля обща собирает, идут послухать, что скажу.
Я встал с лежана, и чтоб видно, меня подняли на ладью.
Воскликнул громко: «Ох, обидно, что я один здесь говорю.
Здесь мы же ищем не забавы, здесь россов славные волхвы,
Покинув южные дубравы, Сварога взяли на щиты!
Наш путь лежал на Север: — Знаем, за Новгородом — наш удел,
Мы много по пути собрали мужей — волхвов, калёных стрел.
Вот вятич, кривич, вот дрегович, древлянин вот, а вот литвин,
Вот росич, что земель срединных, вот весь-словене я их сын.
Вот ильмеч, рядом — северяне, себряне издали пришли,
Здесь наши братья поморяне, здесь прусы нашенской крови.
Нас сто Родов — племен Сварога, всё это по крови славян,
Мы внуки Рода и Даждьбога, мы правнуки людей-ведян!
Но источились волка зубы и южный парс уже не тот,
Мы на земле своей не любы, чужое племя крест несёт…
То время в битвах не блистало, ромеев крепким сапогом
Себе Судьбу приготовляло и здесь творит чужим мечом.
А меч тот наш, князей же наших, бояр же наших этот меч.
Такого срама не видали Сварожьи земли.
Как сберечь Сварог тебя, скажи нам Дидо?
Как драться с тем, кто победил? Почем врагу дана победа?
Неужто жертву приносил Народ наш плохо,
Необильно, горели пусто Тризн костры?
Неужто впрямь не больно жирно мы медом мазали столбы?
Горят твои же здесь скрижали и твой хоронят здесь Устой.
Ответов ждать в себе устали. Открой, Сварог, почём разбой?
Не Род хозяин, а отродье. Заместо отче злато чтя,
За годы столько намололо рабов, презренья и плетья.
Сварог! Однажды ты гневался, Перуна на щиты подняв,
Так просто крест со шей снимался, снимался он мечом со глав!
Глава третья
Но бог скотов, как скот упрям, что не ромей — то нож нам в брюхо,
Он, ухо усладив бояр, князей лишил Опоры Духа.
А волхв в хоромах не живет, и Сварог не ярмо на шее,
Истоки Вед он нёс в народ, свободным был в народном теле.
Он лавки княжьей не прогнул, не брал волхв за советы злато,
Устой суровый спины гнул бояр пред Родами — вот так-то!
Сколь ненавистно было им терпеть от смерда униженье,
Столь волхв всё менее был мил. Сварог не даст земли рушенья.
Устой гласил: Конязь — лишь вой. Вождём войны служил у Рода,
Не смел мечом разбить Устой, не смел топтать Обряд Народа.
Так нужен ветер, что сметет костры, зажженные Сварогом,
Коняжий дух зовёт Народ пред чуждым склонится богом.
Когда же Святослав могучий хозаров борзо укротил,
Его же мать, змея родная, Христу приготовляла тыл.
Даждьбога внуки сердцем добры и крестный люд ему не враг,
Сварога вои не чиняли боли собраньем, сжавшим до поры кулак.
Как Святослава нет — кулак поднялся, то князь Владимир Лисий Зуб
Над нами вдоволь посмеялся, столбы поставя в княжий круг.
Волхвов литовских знал он нравы, всех более Перкуна чтя,
Они кровавые расправы вершили, на ножи кладя.
Славяну южному такое пришлось совсем не ко двору.
Так князь литовскую рукою отторгнул Сварога руку.
Глава четвёртая
Так в сердце княжем не было ни пяди для вещего Сварожьего Огня,
Он ради власти над Народом кормил Христового коня.
Ромеи с черными ризами и с черным духом за дружиной шли,
И реки росские махая кадилами, по-своему святили…
Но могли они святить Святую Землю, коль сами порождение Земли?
Кто право дал им власть держать священну,
И как от бога говорить могли? Они людей лечили? Не лечили!
Они умели только отпускать грехи. Но сами ли грешили?
Ох, грешили! Кто право дал им стать кем были мы?
Мы мясо дарового не едали, ведь каждый волхв есть родич рядовой.
Обряд наш — скот лечить, и люди знали дождей и снега ряд от жатвы к посевной.
По прохожденью звезд мы чуяли Природу. По знанью трав народ лечили свой.
Мы были всем: и медом, и слезой, судом сурового Урока
И с ястребиной чистотой мы видели Конец Истока.
И вот мы здесь, Река пришла к тому, чему стремятся реки,
План моря серого спокойно приняла, смешавшись с волнами — без имени навеки.
Так стала чистою соленою вода.
Мы здесь стоим, последние волхвы, мы — птицы-вестники с Роси краев далеких,
Но птиц поднялись черные крылы, мы весть несем: пришла Пора Убогих.
Была Рось без креста горда, Обычай не ломавши,
Она рубила всех и берегла стада, Устой свой без совета принимавши.
Глава пятая
Так голос мой гремел, но гром то был свидетель боли,
Врагами пролитой же крови. Я речь свою в слезах топил.
Так ночь прошла и песни пелись, но песня песне все же врозь,
То песни не про жизнь гремели, то Тризну мы справляли, Рось!
Устал я петь, мужи устали, пусты походные пайки,
Заснули все, и всем казалось, что наши духи-двойники
Наружу вышли легким телом, навстречу Солнышку главой
Мы всей дружиной полетели, как птицы осенью хладной.
Навстречу Ветру, прочь гаданье, что бог нам кажет впереди,
Мы, помня древнее преданье, послушно отдались Пути.
А Путь то дивен, Небом крашен, вверху над нами — пики звезд,
Внизу мы видим — забавляясь, Перун играет связкой гроз.
И через облачны прорывы видна одна черна земля.
Но, чур, меня! Змеи изгибом блистает подо мной река.
И я узрел, и все узрели — река несет непрочный плот,
И на плоту две половины, отделены топором. О, Род!
Дружина наша волком выла, то тело — волхв наш, Милослав.
Судьба, кажи кабанье рыло… Как ты могла лишить нас прав
На нашу Правду и Победу?! Как ты могла нас бросить в срок,
Когда волхвы, накопля силы, крещеным дать могли урок!
Но Дело сделано. Так сразу на шкуры принял нас шатер,
Открылись очи, и молчанье было велико, что костер
Не выдержав мужского горя померк, зарывшися в углях,
И плакали мужи впотьмах, но слезы внутрь текли рекою.
И много мертво полегли, у многих сердце разорвало.
Так много ночь не досчитала, в страну богов ушли волхвы.
Так стало вполовину пусто, в сердцах волхвов лишь тлела бронь,
Сопротивления огонь из глаз мужей валил не густо.
Глава шестая
И вышел на средину Ряд, — то волхв, земле служивший вятской,
Рубец свидетель о боях, собрал мужей по воле братской.
Рядно открыл широко грудь и кликнул:
«Что я вижу, браты? За мертвым вы уйти уж рады,
Но это Дело — подлый путь. Кто видел явно Милослава?
Все видели? Но что с того? Глава его не зря упала,
Не зря смерть принял. Что чело свое вы к низу опустили?
Да, наш был тотем Богомил, его Победы все мы ждали,
Но тотем надвое делил топор Христов.
Но что с того? Неужто только суждено,
Подобно псам, дубьем побитым, скулить и раны увлажнять?
Язык нам дан готовить битвы, а клык нам дан на части рвать.
Волхвы! Орлами встрепенитесь! Повыли волком на Луну.
Перун — наш Меч, а Щит — бог Велес. Пока Христос не съел страну.
Кончай с проклятыми слезами! Негоже то». И Рядно смолк.
Так боги-Предки услыхали его призыв, и выл в ночь волк
Уж на Луну не так тоскливо, а гордо — к бою бросив клич.
Ночной зарницей щелкнул бич, зажег бичом костер Ярило,
И осветился вновь шатер, там снова струны загудели
Гуслей-волхвов слаженный хор и боевую песню пели
Сердца мужей, железно в лад. К мечам призвал наш Рядно-брат.
Глава седьмая
Но ритм единый властный глаз сорвал мгновенно,
Встал Предвяз — то волхв литовской стороны:
«Погодь, Сварожии сыны. Кто дал вам клич, чернену сталь?
Клинок меча сейчас и встарь немыслим,
Коли рукоять не найдена. Давай искать!
Кто станет держаком меча? Что толку выть тут сгоряча?
Пока Перунова рука меча людского не брала,
Не просто тотемом наш был премудрый кощун Богомил.
Он создан был держать клинок. О, повторись средь нас Сварог,
Такого воя и волхва, чтоб Рось за ним горой была.
Кажи нам Знак.» И вмиг ветра подняли пологи шатра,
И только кольев голый круг остался пред волхвами вдруг,
И засиял весь небосклон, как водопад, тяжелый челн струил,
На очи свет роня, мужей сей красотой пленя.
И молвила дружина та: «О, сколь волков округ шатра!
Неисчислимо много здесь. Откуда все вы? Где ваш лес?»
Ни злобный вой, ни злобный рык не раздался, но чую крик:
«Ой, Сварог, что там на челне? Где Явь, где Весь? Иль я во сне?
Смотрите, на челне сияв, стоит дух зримый — Милослав!»
Глава восьмая
Могучий волхв, но мертвый муж стоял угрюмо над дружиной.
Так тихо было, что Преслав, конязь-вещун, собравшись силой,
Неспешно выступил вперед:
«Ой, Милослав, вот твой народ, все то словенские мужи.
Открой нам Судьбы, покажи, что делать нам, когда те есть,
Но только духом…Как нам счесть Знак Сварога?
Иль наш удел ломать концы каленых стрел впустую?
Или бросать щиты и уходить? Зачем нам ты?
На Славу, значит, как один пойдем мы в бой.
Иль божий сын пришел к нам вестником конца? Мы слушаем!»
«Не сын творца, а Родины и Рода вой, Даждьбога внук,
Вот кто такой сей Милослав!» — ответил Дух.
И волки сзади выли: «Ух…» Страшен на слух Природы Знак.
То Дух есть Сварог, а не враг его послал мутить умы.
И Духу поклялися мы во службе тяжкой, да любой.
Но Богомил провел рукой вдоль горла и воздушна кровь
На небо взвилась, тело вновь растаяло в небесной мгле,
Лиши голова лежит в челне. Тот опустился на борта
Мы подошли и зрим: глава глаза открыла, после рот и молвила:
«О, Рось-народ! Сварожий дух меня хранил, но видно,
Кощун Богомил не понял Время, а оно не спрашивает,
Чье чело разбито Судьбы топором. Я в Новгород пошел с добром!
И многие познав меня, зажгли Сварожьего Огня Священный Дух,
И сто имен пошло за мной. То был не Сон, то Явь была во всей красе,
И Волхв Вечный зрил во тьме Перуна вещую грозу,
Но прозевали мы весну до этого, и прав Предвяз
Что рукоятью был для вас ваш волхв Единый Богомил.
Но сам же я в себе убил, Бог-Дело спешно проведя,
Нет рукояти — нет меча. Да, люди шли толпой за мной.
Но что с того? Ужель овцой наш Сварог правил?
Шли боясь, в глазах потупленных таясь рожден огонь беды лихой.
И я узрел её: предо мной встал князь христовой,
Сим же жрец крестовой веры.
Мой Отец сжимал напрасно рукоять, толпа лишь вспять отпрянула,
Народа меч не выкован, горнило жечь уж не могло Перун-Огнем…
Я чувствовал, что не с мечом.
И князь сказал: «Ну, встань со мной, кто Крест воспринул!»
Но сей вой напрасно отклик собирал, народ недвижимый стоял.
И понял князь, что может он со мной покончить,
Топором он ранил под плащом персты.
«Коль Сварог прав, силен и ты! Кажи нам волхв,
Лучом-умом в толпе стоит кто с топором?
Узнаешь — правый Бог-Сварог. А нет — так сей топор жесток!»
Я понял, Смерть ко мне идет, а Смерть мою твой плащ несет,
Под складками твоего плаща узрел я скрежет топора,
Входящего в мое чело, но я сказал ему не то,
Что ждал с ухмылкой на устах конязь христьянский.
«На мечах я чую отблеск кровяной, мечи с восточной стороны
Родны по крови. Чую я, что после княжьего меча,
Крестившего и вкривь и вкось, родной броней ослабла Рось.
Так треснет Щит славян, смотри,
Им трещиной помог снутри разрушить Оборонный Знак.
Коль Сварог нам не друг, а враг, то между нами на века
Застынет Предков Дух-река. И лопнут люди по весне, как колкий лед,
К морской волне уйдет славянский же народ.
Вот чую что, конязь — Урод!» — Так я сказал.
Конязь же сделал, что Крест задумал за него, —
Топор, подняв рукой несмелой, обрушил на моё чело.
Народ отпрянул, разбежался, Сварожьего коль нет Огня.
Так понял я, что зря старался, от слов волхва лиши поднялась зола.
Но очи тусклые уж были у народа,
В Горниле Духа Сполох не рождал Огонь,
И я ушел к богам, не чуя боле боль…»
Глава девятая
Устала, смолкла голова, но все ждало…
Опять открылись червем изъедены уста:
«Чтож наши опасенья сбылись, я ни при чем, всему есть Время.
Знать наше Время не пришло, конь Росов сам накликал Стремя,
Конь Росов принял сам Седло.
Когда Народ душевно сдался — не хватит храбрости чела.
Нам хватит храбрости немногих на долго ль?
Дайте мне ответ. Ты сам сказал: «Пришла Пора Убогих».
Даст головешка Солнца свет? А ну, скажи?»
И очи впились в глаза мои, в нутро меня. И я сказал:
«Знать, верно Велес окрасил в мертвый цвет коня, чье имя Рос.
Но мне же больно, ты — Богомил, ты всем верши,
Но мертвый холод непристойно в сердцах рождать…!»
«Стой, не спеши. Ты говоришь, что вот те больно,
А я не Дух — что ж мне сдалось? Я плачу тоже, но достойно.
Я верю в землю, что зовется Рось!
Да, верно, хладность утверждать живым негоже, но не рвать удила
Смирного коня зову я вас… Что мыслю я? Вам надо сеять вкруг траву,
Что загорится поутру, и конь могучий на дыбы взовьется и узды
Судьбы порвет, и вместе с седоком растопчет иудейский трон.
Так думаю…»
Даль Милослав сказал понуро:
«Сварог прав. За первой ложью нова ложь,
Коль сам создал измены нож, изведай вдоволь, славенин, его укус,
Чтоб до седин своих, сочтения годов познал крушения Родов,
Покуда тот, кто создал нож, смог заколоть ту, перву ложь.»
Волхвы все разом: «Будет то! Назначь же срок!»
«Двенадцать раз по сто».
Перо не пишет боле глав. О, страшна, правда Милослава.
И ежели Богомил был прав, продвинь сей срок.
Вот наша Слава!
Во время великой войны, что Явь поменяла на Новь,
Крещеные готов сыны на север продвинули кровь,
Кровь нашу, что корнем своим питалась от Ирий отца.
Напитались мы ей и стали славны тела и чела, и сердца.
Но как наш не крепок народ, он трещинной стал обрастать.
То с юга ромейский Урод прогнул нашу гордую стать.
Мы просто устали тогда, мы бились на обе руки.
Та кровь стала словно вода, изрежены боем полки.
Так предали древнюю Рось, чужих на княженье пустив.
Им многих убить удалось свирепых, правдивых, лихих…
Измена стаившись в кострах сразило и наше Число,
Еще раз Уроду продав Отчизну за срамно пятно.
Что вышло на княжьем челе. Так значит настал лютый Срок.
В крови искупаться Реке, испить свой последний Глоток.
Но Родина с Родом восстав на верхнем копье Перемен,
Родит снова клич: Милослав! Сожри изнутри Яхве плем.
Реченьем — мечом сокруши жилища порхатых богов.
Устой приведи и кажи, что Рось рождена без скотов.
После данного неудавшегося восстания славян возглавляемое Милославом Богомилом…. славянским жречеством было принято решения о СОХРАНЕНИИ родного славянам Обычая для чего и был образован сыновьями Милослава Богумила Водь Голяком да Огонь Голяком подпольный жреческий полк Схорон еж Славен.
Во Славянских Землях, «МилоСлав Богомил» издавалась:
– этнографический ежегодник Умна Морава за 1962г. (три речи),
– Пражско богослово. 1976г. (одна речь).
– Речь Краёва1980г.(одна речь).
Владимир Богомил II Голяк
Голяки
Голядь есть Славяне защищавшие Голяки (Священны камни-требники). Мой Род Голяковых зван по Сыну БогоСлава Богомила Соловья.
Голядью являлось…Народное движение Сопротивления. От Двины до Вятки. Во Червонной Руси, крепко билися со захватчиками Полки Бередеев («н» прибавка Ключевского). Понималось сие Название как Бер есть Деещий (Медведь Незаснувший). Возглавлял из узницы Дядя Владимира, брат СвятоСлава, жрец Всея Руси, отец БогоСлава Богомила Соловья, жреца Славенской Руси, волхв СудиСлав. Так Ветвь Рёриков-Ругов по СудиСлаву дралась со прожидовской веткой Владимира-ЯроСлава-ИзяСлава и далее… вплоть до Дмитрия Долгорукого, что Сверг Голяк ПереСлавля (град Перуна Славящего) известный после попыток раскалоть его огнём да водой, как Синь Камень. Но Голяки Остались, тем да Голяковы Живы… да Здоровы.
Деятельность Голяка (Свят-Камня) да его последователей во Северо-Западе Руси – Голяди, известно также во четырёх летописях, где внук Предателя Владимира – ИзяСлав (ИЗЯ – по-жидовски Божий, Высший, то есть – Славящий Жида) сумел вытеснить Войска Народного Сопротивления (Голядь) за Олонец. Сын Голяка Богомила – МилоСлав Богомил – погиб во 1073-1074 годах, от урождения Урода. Война шла от 1012 года, когда БогоСлав Богомил Голяк (Соловей), защищал во Славенске (НовГород после сожжения его караимскими наёмными полководцами Илиёй, да Добрыней… Никитычем) Последний Оплот Незалежности Славян – Святилище Всебога Перуна Славы во языке (полуострове) Перынь. Считайте Славяне сколько кипела Великая Народная Война. Слава Перуну!
Христьянство вошло во Русь также как и во Белу Немечену – чрез заговоры младших сыновей Белых Государей, со еврейско-христьянскими общинами скопившими тогда чрез грабёж да истребление латинян да эллинов, огромные золото-денежные запасы, на которые младшие отпрыски и нанимали наёмный зброд достаточный для переворотов…
Никакого выбора Вер не было, была жажда неПравой Власти, при взятии которой, неПравые Заговорщики Вынужденны были рассчитываться со Содержателями их… Введением ИноРодного строя, под общим и обязательным каноническим (уставным) названием, как Новый Израиль.
Во каком Порядке токда был Вечный Полк (Славянское жречество)?
Сперва напомню, что средний брат Святослава Игоревича Храброго – СудиСлав Игоревич, дядя Олега Второго, Ярослава да младшого Владимира, кои был по Родовому Ряду Всея жрецы –жрец (СтоГлав). Былина «Позорны Срок» – также подтверждает СудиСлава, как жречно то господаря.
Как только Владимир вступил на Старших Братьев Своя (СтоГлав), СудиСлав Встал «Дело да Слово» (Позорны Срок), за Правое Правление Олега Второго, да после убиения оного за Ярослава Соответственно… Да были «Сечи Злы».
Нанеся поражение Законной Народной Власти, Владимир Хитрец, взял Киев, истребив Столбово Боярство столицы Всея Руси, столкнулся с неприятием Русью его Сутьбы да Борьбы. Ни Одно Вече управляемое чрез дидов-старейшин Славянским жречеством со СудиСлавом во главе, не Могло по Обычаю Принять Родоубийцу, да Изменника Державы Родной, как Правого Государя – Бело Царя всея Руси.
Владимир Хитрец, Ставит Основные Образы – Столбы Световида от Перуна до Семаргла, от Волоса до Полоза, во Княжем Дворе – тем Приглася СудиСлава на Переговоры по Условиям Народного Жречества в случае Усада его на Трон Всея Руси.
По былине Владимир Хитрец предлагал себя как «подло гада да кусати буде кого жрецы да деды буде надо». Короче, Сохраняя за Собой, Людя да Земля, Владимир соглашался со СудиСлавным, «Праве жрецы до мени сем Дидо Воле, да мя то неволе» Правлением по Небу да Властью дидовой над неволе Владимира.
Пряник был Сладок… Неизвестно, как бы Русь далее шла ежели СудиСлав принял посулы сего изменника, не Нам Судить. ПодВиг СудиСлава был краток «Да кое старо брате свое собо мертве, то се есть Дидо то рана».
То есть СудиСлав Объявил Владимира Преступником пред Родом да Народом. Тем более что на требование жрецов выдать на жертвенник убийц Олега да Ярослава, Владимир отдаёт лишь… Род варяга… простого исполнителя заказа, а не Заказчика да Оплатчика – главу христьяно-иудейской общины… Луку Жидяту (отсюда во народе лжецов нарекают …лукавыми), ставшим … первым главным попом во Руси при Владимире Хитреце.
Да Сам Владимир должен был прийти со Виной ко Народу. Владимир Хитрец под предлогом отдачи «награды жидовой» спешно крестится во Корсуни, берёт во перву жёнку жидовку, племянницу Кесаря Византии, вырезает бело-жён своих, присягает «быти Силой Израилю во Царе Иуде Иеше Хресте» после чего получает новый кредит, от прожидовной Византии, да огромное войско из «от Болгаре до Мадяры, от грехи до хазаре» с чем берёт Киев, СудиСлава держит под Троном, сына ЯроСлава – СвятоПолка берёт во Заложники…
Далее Страшная Война со собственным Народом, двадцать лет не сдавался Чернигов, Славенск оборонял Богумил Соловей Голяк – брат Судислава… Далее вы Все, да Всё Знаете.
