• Устой
• ПервоБыль

Коловрат Богоподобный

ПРЕДИСЛОВИЕ

(кратко о былине «Коловрат Богоподобный»)

 

В былине «Коловрат Богоподобный» повествуется о временах первой, ещё доСлавянской междуусобицы когда один из князей – Одинец, двоюродный брат законного Царя Всех Славян Лада-первенца – провозгласил своё первородство, тем самым решившись на раскол Единой Державы.

Предки Славян тогда звались Венами. Потомки родов, примкнувших когда-то к Одинцу, составили одну из отколовшихся ветвей Венов, которую стали называть «не мы се» – немцами.

Былина «Коловрат Богоподобный» выделяется из былинного свода («Первобыль», «Цари Рек», «Милослав БогоМил», прим. ред.) тем, что представляет собой художественный пересказ событий, в отличие от строгой документальности, например, «Царей Рек». Это первая былина Славянского Героического Эпоса. Она знаменует важнейшее в в истории всех Славян событие – победу в первой гражданской войне древности.

После жестокой битвы, состоявшейся в Туле, наши предки называвшие себя венами стали славить себя и свою единокровность, обретя, таким образом, новое самоназвание – Славящие Вены – СЛАВЕНЫ – «Мы были Тулой рождены. То явь для всей честной страны».

Тулой были рождены и немцы. Одинец и его сыновья Вотец и Торец почитались потомками отколовшихся родов как Один, Вотан и Тор. В былине, несмотря на всю ярость жестокого противостояния, не скрывается восхищение противником – кровным братом:

Мужам Тулы всё нипочём. Застыли все кто был во чём.

Торец, а с ним Вотец примкнули.

 Все ждали волчьей смертной бури.

Мужам Тулы всё нипочём. Когда Дидами ты силён

Да с детства лишь к мечу приучен,

кто скажет, что ты был замучен

Когда на славу обречён идёшь во бой да за своё.

Один Перун возьмёт лишь всё. Мы были Тулой рождены.

В современной литературе можно найти множество всякого рода легенд, сказаний, просто небылиц об огромных знаниях и необыкновенных возможностях волхвов древности. История сохранила имена многих пророков – предсказателей будущего разных народов и стран. Вокруг этих имён, их предсказаний и документально зафиксированных «чудес» нагромождено большое количество спекулятивных размышлений и свидетельств заинтересованных «очевидцев».

Созданы величественные произведения живописи, литературы и прочие шедевры в различных отраслях искусства. Но до сих пор нет ни одного памятника, музея, вообще какого-либо памятного места Бояну – Хранителю Памяти Народа.

Волхвы обладали и обладают поныне колоссальными знаниями, накопленными в ходе многих десятков тысяч лет непрерывного наблюдения и фиксации в былинах опыта своего народа. Опыта самого разностороннего, что позволило когда-то нашим предкам понять и сформулировать в Славянских Скрижалях наиболее общие законы мироздания, к постижению которых современная наука идёт своим путём. Этот опыт и служит той базой, на которой зиждется мощь представителей древней касты жрецов – Волхвы Славян. Благодаря их подвигу древние знания ныне открываются и нам.

В. П. Юрковец

ВладиМир Юрьевич Голяков

Речение

Коловрат Богоподобный

Речь первая

Муж суров да непреклонен, по насту за собой возя
Огромный тюк, могучий воин идёт по насту снег разя.
Вот так он целый день идёт, усталый лик его печалит
Да Солнца луч — застылый мёд — не бережёт не согревает.
Но что он тащит за собой? По что ему тяжела ноша?
Здесь всё лежит готово в бой. Щиты осыпала пороша.
Тут топоры да тут мечи клыком стальным о копья трутся,
Дубьё, тяжелы булавы, кои на севере куются,
Колчаны гулкие от стрел, готовы с тетивами луки,
Управа для кузнечных дел, кожны рубахи да кольчуги.
Здесь всё найдёшь для десяти, и тем та ноша согревает
Мужа бредущего в пути. Кому он смерть приготовляет?
Одежда грозна для кого? Ат посмотрите на него
Вся голова его обрита, а от затылка прядь волос.
Лицо всё рунами изрыто, как будто щели у берёз
Черны начертанные знаки. Видать изведал муж отваги
Ковш полной меры и до дна он выпил всё.
О, жизнь славна Ты к храбрым воям,
кои стяги подняли над рекой ведян
То были дедичи славян.

Речь вторая

То венов грозные рода идут от хлада в никуда
На запад с севера идут. На Свире же мечи куют,
Что прозывались святой сталью. Дид Рудо, сын его Варун
Ту сталь во тайне создавали, жрецам даря дощечки рун,
Что дали знанья кузнеца. Пусть сын наследует отца
Вдох полной жажды ратоборства, что младых манит от отцовства,
Что дарит землям имена. То людо-рысей племена,
Как будто стаи стрелы востры вонзились в жирного быка,
Что запад носит грязно слово — то крови брызги в облака
Летели от Перуна горла.
Ад людо-вены волчий клык
Вонзили во Восход Медведя.
Рев топоров, дубинный тык
Он кажду пядь да локоть метил своею кровью да чужой.
То воин венов ищет бой, что нужен войску десяти.
Он знал, куда ему идти.

Речь третья

Здесь что от Вольги свет ключа вода ведёт реки стеченье
Собрались те принять решенье, чьих воев тьма округ ждала.
Вот первый вой из десяти — Вятко тяжёлая десница Сказал:
«Нам надо в даль идти, да хороша же здесь водица.
Леса густы, зверьём отборны, рыбьем полны ковши озёрны.
Но Свирь Великий указал идти нам дале».
«Так и знал, Что ты речение Царя Мира всех боле чтишь.
Нам то же мило. Но сам поведай посуди.
Мечом знамены посечены.
А сколько воинов мечены проворной вражеской рукой.
Так с кем идти нам за тобой, когда округ такой простор.
Втыкай же, Вятко, свой топор. Мы здесь положим крепкий город».
«Ты слишком шаток хоть и молод, Ижора брат»,
— изрёк вождь Холод:
«Да ждут нас битвы на пути, но с крови мы всё зачинали.
Другого вены и не ждали. На Тулу надобно идти».
«Куда нам дале, что там сыщешь? Замерших жён да стариков.
Ты в войске здравого не сыщешь.
Устали в битвах сто полков Устали наши дети, жёны.
Когда осядем, наконец?» Воскликнул старый царь Венец:
«Что людо-рыси совершают?
Они насквозь стрелой пронзают изнежны запада бока.
Лишь чернь сражается пока. Но это впусто траты время.
Славно рысиное же племя. Но всё же много легче им.
Ведь там открытые пространства.
Коню отрадно постоянство В равнины втоптанных дорог.
Я подвожу здесь свой итог.
Да, людорыси показали, как Свиря дальние печали
Исполнить надо до конца, но мы же не хотим конца
Похода Волка своего. Нам надо только Бога Время.
Нам надо вновь воды испить.
А дале уж за край ходить Готов свирепых венов род.
Я же речу — кончай поход!».

Речь четвёртая

Тут три вождя — Свят Мста,
Молога, царь Оредеж –
Войны оплот, Венцу казали:
«Сгинь, урод! С тобой али с твоим полком
мы потолкуем кой о чём».
Ответом быстры все Венцы.
К ним сто родов в завяз примкнули.
Все ждали битвы — грозной бури.
Да тут, спеша, бегут гонцы:
«Кончай, конязи, бой пустой.
Следы кровавы за собой
В снегу глубоком оставляя,
да царским рогом призывая,
Вас жаждет воин, вроде свой».
Сей вой Великий Коловрат
Во круг царей устало входит.
Так круг велик крыла разводит.
Цари мириться не хотят.
«Угомонитесь, наконец»,
-Вскричал по кругу воин-жрец:
«Здесь у подножия холма Кольчуги да тугие луки,
мечи да сулицы упруги. Вы всё получите сполна
для Тулы воинской осады. Я к вам привёз горын огня.
Всё на себе. Тем будьте ж рады».
Цари в ответе поклонились.
Жреца рука ко свету взвилась.
В руке лежал священный рог, его держать мог токмо Бог.
Так вещий воин Коловрат, впивая напряжённый взгляд
На Вышня ясные указы, провёл другой рукой приказной
Вдоль вен своих вострым пером.
Так капли красные стекали
Во рог святой святым ручьём.
Так рог цари все выпивали
В него вливая свою плоть.
Так все полки округ орали:
«Воздай Перун на Тулу злость.
Мы все пойдём ко Одинцу.
Перунову не быть концу.
Он наше время, мы же кость.
Воздай Перун на Тулу злость.
Торцу не быть впредь на коне.
Не быть же миру! Быть войне!»

Речь пятая

Так всё пошло своим числом, полк за полком, клык за клыком.
Идёт загадочная стая. Следы не надо заметать,
Их просто нет. Про то же зная, никто не обернётся вспять.
Ничто их путь не потревожит, да буреломом не грозит
Лесной же ход. Дид Волк поможет ветвей пробить колючий щит
Заговорёнными парами. Для всех один незримый волхв
Как лёд прозрачными глазами берёт на ум всё да во прок .
Они идут, идут, идут. Уже шесть дней прошло бесследно.
Как родника замерший лук оставила обозу венов
Вперёд ушедшая глава. За каждой тысячною стаей
Ты видишь белого волка. Их десять след во след ступают
По лунной призрачной тропе. О Туле — думая — судьбе,
Волк красной масти Коловрат бросает вседалёкий взгляд
На бездны звёздные указы. «Идём мы ладно. Видно сразу.»
Сказал себе Коловорот: «Остался дневный переход.
Так как пурга осилим вдруг Тулы заснувшие заслоны.
Пожнём мы страшные уроны, сей град поставя в волчий круг.
Да, чёрный ворон не слетит живой со вышнего детинца.
Горын огонь там пусть резвится. В заре никто не ставит щит».
Так думал воин наперёд, священной волчьей иноходью
Идя к Туле. Перун ведёт полки, что распростились с плотью.
Никто их срока не сочтёт. Не видят их, они всё видят.
Лишь тот пожнёт Перуна мёд, кто больше всех успех предвидит.
Дрожи вселживый Одинец, пожнёшь кровавый ты конец.
Перуна власти не затмить. Лишь Бог могущим может быть.
Всецело правит он людьми, попробуй же его возьми.
Не соберёшь, не унесёшь — ты Одинец в себе умрёшь.
А тех, кто встал да за тобой, да ж проклянёт Дид Волка вой.

Речь шестая

Так всё ж велось во свой итог. Так Коловрата дивный волк
Уже себя не убеждал — он ходом действий утверждал
Свою нужду округ Тулы, чтоб волчьи не разбились лбы
Об Одинца бодрых мужей. Черёд волкам послать ужей,
Что меж корней, стволов гнилых на человечий жар да дых
Ползут неслышною рекой. Ужи несут негромкий бой,
Тот тихий бой рождён в ноже. До Тулы по градской меже
Свились в клубок сии мужи. Так Одинца все спят мужи.
Ещё роса не поднялась да Коловрата волчья пасть
Полкам несёт заветный вой. Дозор ужей уж за спиной
До славы жадных свят волков. Ужель от страшных поздних снов
Тула узрела волчий ряд? Дрожи измены подлый град!
Всё было сделано как надо. Так спящим да по сну награда.
Орущих стражей стрелы били, но стражи своего добыли.
На Тулы княженой горе рога могучие завыли: «Я Одинец, мои ко мне».
Так Тулы улицы поплыли во вышний укреплённый град.
Мужи вставали к ряду ряд. Мечи среди щитов блестят.
Железный дорогой товар, от венов тайный крепкий дар.
Пушнины прибыльной наярясь, в руках искрятся торжеством.
Мужам Тулы всё нипочём. Застыли все кто был во чём.
Торец, а с ним Вотец примкнули. Все ждали волчьей смертной бури.
Мужам Тулы всё нипочём. Когда Дидами ты силён
Да с детства лишь к мечу приучен, кто скажет, что ты был замучен
Когда на славу обречён идёшь во бой да за своё.
Один Перун возьмёт лишь всё. Мы были Тулой рождены.
То Явь для всей честной страны. Победа воев Коловрата
Взошла на вражеских костях,
что были плотью Вышеграда, что были псами на цепях.
Те цепи сбросил Одинец:
«На бой, Вотец! На бой, Торец!». Скатилась с Вышеня волна.
От внешних стен к волне бросаясь, клыками в улицы вцепляясь,
Вы всё получите сполна. Вы внуки грозного Перуна
Не знаючи ничьих оков, познавшие какая руна
В людское тело волчью кровь от рога вещего вольёт.
Сам Коловрат готовил мёд. Собьёте одинцову спесь.
Вы грозы Деда, Божья месть!

Речь седьмая

Так во Туле уж бой кипит. Так две волны оружьем сбились
Кто впереди убить стремились лишь тех кто прислонил свой щит.
Мужи хрипят о плоти плоть. Об волчий строй копьё ломая
Уж не держали ртами боль. Орали крепче наседая
«Давай, давай!»,- кричит Торец: «Мы выше встали нам же легче».
«Дави, дави!», — кричит Вотец: «Не думай счас добьёмся сечи!»
До сечи давит Коловрат, волков построя к ряду ряд
Дозор проводит боевой: «Кто песеглав тот будь со мной!»
Так плотью дружно навалясь, щитами придавить стремясь,
Построясь, волчья голова вонзила пасти два клыка
Аж во серёд мужей-торцов, тех оторвав от вотецов.
Мололи бранным языком. Затем, сглотнув кровавым ртом
Отбили натиск Вотеца. «Проклятый сын зови отца», —
Рычали волки аль мужи. Кем были боле сам реши.
Из десяти волков царей все осемь уж хотят детинца
Добиться главного гостинца стремится свора сих гостей.
Кто ж здесь сильней, да кто опасней? Да на каком таком крыле
Сам Коловрат не знает ясно — кто победит во сей земле
Что Тулой Дидом названа. Чтоб градом сим была страна
Плотна, едина да сильна, так биться нужно по нужде
Чтоб положить конец вражде Единобелого Народа.
Здесь надо задавить урода.

Речь восьмая

Священный бой кипит в Туле. Вот треба нужная Перуну.
Те, кто сцепились на земле собой во небе режут руну,
Что наречённая войной собой укрепит Дидов строй.
Всё знает точно Коловрат. Всё ясно также силе вражей.
Указы здесь немы молчат. Здесь время да заварит каши,
Что воеводы не сожрут. Здесь воев пища, здесь их труд.
Но смел упрямый Одинец. Услышав как хрипит Торец
Среди волков тревожным рогом, он вновь решил поспорить с Богом.
Своих собрав во круче княжей, тех молодцов что были стражей
Его телесного покоя, решил что срок пришёл для боя.
Так к поздней радости торцов с горы сошёл на людопсов.
Повержен среди вен Молога тяжёлой Вотеца рукой,
К Торцу лежит его дорога. «Отец со мной, так брат с тобой!
«Орал сражаясь старший сын, его отец во всём один.
Но зов грудной не вострый меч. Мечем же рот его рассечь
Смог славный царь, то был Венец. Настал Торцу тогда конец.
Едва от Холода отбился, так Мета сражения добился.
Прибив его к земле щитом, во очи тусклые спросил:
«Что ж обессилил, божий сын?» Но каменный тяжёлый нож
Сумел пробиться между кож. Ударом ядра разоря,
Заставши нож уйти царя во Божий град во бранный срок.
Чрез востру боль домчит Бож Волк Всевечну
Суть царя земного, Чтоб встал он стражем у порога
Всесущего как Всё’ Перуна.
Сплетайся же во небе руна, что радугой в земле зовётся.
На поле битвы кто добьётся познанья смертного удара,
Тот обречён Перуна дара — вобрать в себя весь способ битв.
То не возьмёшь ты средь молитв.
Недолго радость ел Торец,
Уж щит над ним поднял Торопка. «Не шевились, полумертвец»,
Сказал свят царь. Его не робка проворна воинска рука
Щитом Торца на части рвала. Куски же тела разметала,
Что страхом напоив врага, заставило прогнуть колени.
Так не всегда от подлой лени приходит неизбежный гнёт.
То длань победная несёт тем, кто судьбой да через ложь
Сковал коленную ту дрожь. Так опоздавший Одинец
Лишился двух своих колец, что были доброй обороной
Да стали смертною вороной, что с длани правой же слетела.
Коль нет сынов, то пусто дело. Уж нет сынов у Одинца,
Так никого округ не стало. Ведь бог да не зачнёт конца.
Чело людское зачинало со божей власти взять своё.
Так будет проклято за сё! Так смерть есть Беловласый Волк,
Что был до боя Коловратом, чрез ворожбу имея толк
Особым грозным перекатом во ворона по сроку сбылся,
Не медля к высям устремился. Так клювом зарубил ворону,
Не пропустив преступных к лону Дидов не ведавших измен.
Отмывши так вину с колен, что породили Одинца.
Все помнят первого Отца. Мы все от Орея Святого,
Все чрез него познали Бога. Не сбыться по судьбе тому,
Кто на чужое глаз положа, лишь потревожило страну
Себя во свой срок уничтожа. Такому приговору быть.
Не дай Перун нам то добыть.

Речь девятая

Так Коловрат тяжёлом клювом во высях дело совершил.
Разбив преступну оборону,
на крыльях чёрных мчит с вершин
Его судьба ко Одинцу, к его понурому венцу
Уж потускнел негоден муж.
Как дуб, прогнивший до вершины
Он за концом своей дружины глядит понуро. Он не дюж.
Так сине-чёрное перо потоком перьев лик обдуло
Так левый глаз истёк. Око не водит боле где ж та Тула.
Лишь правый глаз округ взирает.
Так Одинец свой лук ломает
На ворона пустив стрелу. Успех сопутствует ему.
Коловорот убитой птицей через стрелу к земле прибит.
Не суждено оборотиться, жрецу принять обратный вид.
То была меткая стрела. Руке прямой она верна.
Но Лад, соратник молодой во ярости рождённой местью
Спешит покончить тяжкий бой.
Ко Одинцу с недоброй вестью
Летит железный свят-гонец: «Познай топор мой, Одинец!»
Судил топор как надо гада с руки могучей воя Лада.
Упала мёртвая змея. Не стало подлого царя,
Что богом стать не суждено?
Коль в Боге ты живёшь да дышишь,
Коль всё Перуном решено,
коль даже ты собой не движешь,
Так подыхай же Одинец, тебя судил Лад Первенец.
Уж всё прошло лишь кровь дымится,
насытив город стоном ран.
Уже устала всяка птица. Ей тоже Богом свой срок дан
Утробу падалью набить. Что же о людях говорить.
Уж венов подошли обозы.
Уж первых песен свят слова уста раскрыли.
Женски слёзы потоком вымоют бока, да груди павших здесь мужей.
Их тысяч пять. Своих костей им видеть вечно суждено –
Перуном так здесь решено.
Тела противных венам люда пусть будут ямой для ладьи.
Над ним камней огромна груда придавит родные щиты.
На них лежит сам Коловрат, стрелой пробитый оперенной,
Покончив с грязною вороной, пусть отдохнет.
Таким Дед рад, что верным псом порядка Прави
На небе али на земле Всебогу служат.
Так печали скроются во черной мгле.
Из десяти осталось осемь. Их имена с водицей пить,
Что с рога рек да чаш озёрных нам будут долго жизнь дарить.
Продвинь же к вечности сей срок Перун великий грозный Бог.
Да вы, что родны сим царям, не отойдите же от Правды.
Царь Коловрат обрёк славян быть Божьей Волей.
Будьте ж рады!

↑↑↑